Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

18.02.2018 22:17

Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

Россияне всегда слыли самой читающей нацией. Несмотря на то, что книжные магазины то и дело рапортуют о падении продаж, мы все-таки надеемся, что читать в нашей стране меньше не стали. Чтобы подкрепить эту надежду, мы опрашиваем сургутян об их книжных предпочтениях.

Сегодня о своих любимых книгах рассказывает

руководитель «Пиар Лаборатории», филолог, блогер и общественный деятель Катерина Тайлакова:

«Читала и читаю много. Родительская библиотека насчитывает более 1000 книг, бабушки — примерно 500, моя — 400. В основном, это художественная классика — собрания сочинений, известные в советское время серии «Мир приключений», «Классики и современники», «Библиотека советской фантастики». Как всем филологам, мне сложно кого-то выделять, потому что удивительными и интересными кажутся все авторы. Пожалуй, моими наиболее часто цитируемыми являются:

1. Владимир Набоков. «Совершенство», «Защита Лужина», «Приглашение на казнь», «Дар»:

Владимир Набоков — вневременной интеллектуал, писатель мира, чьи произведения не только шокировали общественность, но и оставили после себя миллион вопросов для лингвистов. У него есть занятный цикл рассказов под названием «Совершенство», изумительные романы «Защита Лужина» и «Приглашение на казнь», «Дар». Конечно, чтобы профессионально читать Набокова, необходимо знать минимум четыре языка и досконально — античную литературу.

2. Валерий Брюсов. «Огненный ангел»: Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

Брюсов довольно слаб как прозаик, но в нашей культуре может по праву считаться главным символистом. Пока Мережковский и Иванов старались привить немецкие и французские образы, Валерий Яковлевич множился в псевдонимах и издавал сборники «Русские символисты». О том, что почти полностью они составлялись из его стихов, знали немногие. Не свойственное нам упадническое настроение, сексуальность и психопатологии существовали в неслыханном объёме в его текстах. Роман «Огненный ангел» —это самый знатный роман про нервных женщин начала 20 века. Читать Брюсова нужно вместе с учебником по клинической психиатрии и всевозможными энциклопедиями.

3. Милорад Павич. «Хазарский словарь», «Пейзаж, нарисованный чаем»:

Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

Любовь к югославскому и сербскому писателю Милораду Павичу у меня практически с рождения. Он представитель магического реализма, как и любимый Маркес, однако читать его гораздо сложнее из-за созданных им новейших жанров. Романы «Хазарский словарь» можно смотреть абсолютно с любого места, а «Пейзаж, нарисованный чаем» существует в виде кроссворда. Есть также роман-клепсидра — «Внутренняя сторона ветра», роман-гадание «Последняя любовь в Константинополе» и первая гиперпроза в современном понимании — «Ящик для письменных принадлежностей».

4. Хорхе Луис Борхес. «Сад расходящихся тропок», «Алеф»:

Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

Страсть ко центонам Хорхе Луиса Борхеса вылилась однажды в приобретении всех его книг в магазине. Карман опустел, глаза после ночных чтений были красными, но удовлетворение короткой интеллектуальностью, в которой прятались вопросы существования Вселенной было огромным. Его «Алеф» - модель построения всего сущего. А «Сад расходящихся тропок» навсегда связался у меня с современным кинематографом — модель раздвоения и утроения окружающего пространства…

5. Франц Кафка. «Замок»:

Редакция СИА-ПРЕСС: Пятерка по литературе. Ныряем в книжные глубины с филологом и руководителем «Пиар Лаборатории» Катериной Тайлаковой

«Замок» Кафки совсем про нашу бюрократию, в которой чёрт ногу сломит, прежде чем разберётся, в какой кабинет отписан вопрос.
Впрочем, моей отдушиной всегда были и книги других известных экзистенциалистов: Сартра, Камю.

Источник

Лента публикаций
Вверх