Руслан Байрамов рассказал историю создания "Этномира"

13.12.2017 7:15

Руслан Байрамов рассказал «Ведомостям», как ему пришла идея построить этнический парк в Калужской области и почему эта идея способна приносить деньги и создавать «правильные смыслы»

Идея казалась безумной: в 2006 г. выпускник юрфака МГУ Руслан Байрамов, ставший к тому моменту владельцем торгового комплекса в Москве, купил чистое поле в Калужской области, чтобы построить на нем этнический парк, посвященный культурам и жилищам различных народов мира. На это требовалось $500 млн и несколько десятков лет. Невероятно, но спустя 10 лет на территории 140 га в парке «Этномир» возведено уже 50 000 кв. м этнических павильонов, построено 12 отелей на 300 номеров, работают 10 ресторанов и кафе. Все это целиком на частной инициативе и на частные деньги – Байрамова и его партнеров. В прошлом году парк посетили 800 000 человек. И это только начало, уверен основатель «Этномира». В ближайшем будущем в парке начнет работать школа-интернат, где дети будут не просто получать современное образование, но и овладеют еще двумя десятками специальностей, появятся собственная экологическая ферма, мастерские и, конечно, новые павильоны – разных стран и регионов России.

О том, как родилась идея «Этномира», как работает парк сегодня и что станет представлять в будущем, Байрамов рассказал «Ведомостям».

– Я в первый раз приехал в «Этномир» лет пять назад, тогда у вас были только три славянских дома плюс первая очередь улицы Мира – всего один павильон. Задумка была понятна, но было видно, что это проект на несколько десятков лет. Вы не боитесь загадывать так далеко? Ведь у нас в России только власти планируют так далеко, и то постоянно обманывают: нам обещали коммунизм к 1980 г., отдельную квартиру каждому советскому человеку к 1985 г., удвоение ВВП к 2020 г...

– Перед тем как анонсировать идею «Этномира», я года три думал: стоит ли вообще говорить и начинать. И, конечно же, я понимал, что он будет строиться не один год. Но мне все время хотелось показать и детишкам, и взрослым – тем, кто никогда не поедет за границу или может выехать только в ближайшие страны, – весь мир в его многообразии. И цель показать весь мир для меня была важнее, чем скорость строительства.

– Сейчас концепция того, что будет представлять собой «Этномир», думается, оформилась у вас окончательно. Она оказывается ясна и посетителям вашего парка – исходя из того, что строится и уже построено. А насколько нынешняя концепция «Этномира» отличается от той, что была у вас в 2005–2006 гг., когда вы начинали?

– Идея не поменялась. Просто у нас были ощущения, что все будет гораздо быстрее. Мы мечтали, чтобы каждая страна построила свой этнодвор, регионы России построили бы свои дома, а мы были бы в хорошем смысле слова держателями пространства.

Но все произошло не так, как мы планировали. Мы были обязаны все время меняться под экономическую и информационную реальность. Плюс люди стали видеть больше, чем мы изначально задумывали. Существует некая магия строительства этнодворов и улицы Мира: некоторые вещи толкаешь, а они не идут, а некоторые вещи только придумали – они тут же построились. Я с юмором говорю, что мы уже находимся в той стадии, когда не мы влияем на «Этномир», а «Этномир» влияет на нас: появляются те павильоны и этнодворы, которые он считает нужным, а не которые мы хотим. Вот яркий пример: мы сначала хотели построить русский дом, потом украинский и белорусский. Но Украину с Белоруссией построили быстрее. Сколько мечтали строить Европу, двигаясь в Западное полушарие, а жизнь нас толкала на Восток. Первый камень в строительство этнодвора «Великобритания» мы закладывали вместе с принцем Майклом Кентским; у нас есть очень хороший проект этнодвора «Германия», мы сделали его в 2013 г., заложили первый камень, но произошли события, связанные с наложением санкций со стороны Европы, упали цены на нефть, проект пришлось отложить. Сейчас оказалось, что второй и третий павильоны улицы Мира – «Юго-Восточная Азия» и «Восточная Азия» соответственно, которые мы открыли в прошлом году, – синхронны «восточному» вектору страны.

– Как я понимаю, вы зарабатываете на продаже билетов в парк и на привлечении в парк арендаторов. А заработанное вкладываете в расширение парка, создание новых культурно-образовательных объектов в «Этномире»?

– Здесь несколько источников. Это и входные билеты, и образовательные проекты, особенно с сентября до мая, когда приезжают школы. Это и гостиницы, и спа. Это и деловые мероприятия – процент их, конечно, меньше; для нас важно, чтобы крупные компании проводили здесь свои мероприятия.

– Какие из иностранных государств наиболее активно поддерживают экспозиции своих стран в «Этномире»? В чем это выражается?

– Точка невозврата международной идеи «Этномира» наступила, наверное, год-два назад. Ибо мы построили несколько «правильных» этнодворов и павильонов улицы Мира. Например, культурный центр Индии открывал посол Индии.

Вообще, за 10 лет нас посетило уже почти 110 послов иностранных государств, всем очень нравится идея и ее воплощение. Но с учетом разных политических, культурных, экономических особенностей страны не очень хотят вкладывать в строительство своего этнодвора.

Мы распаковываем национальные культуры, суть стран через этнику. А это все же задача государства. Потому что ценностных бизнесменов, которые готовы эти вещи объединять, – их не так много. Проще заниматься экспортом своей этнической продукции. Например, индийский бизнес, который устраивает ярмарки, и его задача – охватить как можно больше покупателей, поддержав конкретных производителей. Но просто построить культурный центр или музей нельзя – его нужно потом содержать или передать на баланс государству. Эта проблема есть у всех бизнесменов независимо от страны. А мы поняли, что наша ответственность – все время создавать, строить и находить правильных партнеров.

Деньги на торговле

– Давайте вернемся к началу вашей карьеры. Вы рассказывали «Секрету фирмы», что свою первую палатку рядом с метро «Молодежная» открыли в октябре 1992 г., потом палаток стало четыре, потом их сменили стеклянные павильоны. Торговля в 90-е гг. была настолько прибыльным бизнесом, что к 2003 г. вы смогли заработать $1,5 млн и построить на месте палаток торговый комплекс «Трамплин»?

– Да, 90-е годы были очень прибыльными. Хотя и строили мы торговый комплекс, привлекая заемные средства. Сейчас этого нет. Всегда можно заработать: сегодня, может быть, биткойны, вчера – смартфоны, 25 лет назад это была розничная торговля. Главное – все эти годы компания реинвестирует: я не увлекся стандартной моделью потребления и выдержал. Испытание деньгами, думаю, я пережил в 1998 г., когда многое потерял. Но не стал заморачиваться на эту тему.

– Сколько вы в 1998 г. потеряли?

– Тогда были сотни тысяч долларов, миллионов еще не было. И когда «Трамплин» строили, тоже миллионов не было. Просто мы зарабатывали и тут же вкладывали.

– Кстати, у московской мэрии к «Трамплину» претензий нет? Она же снесла сотни торговых объектов, объявив их «незаконными».

– «Трамплин» был построен на законном основании: мы получили распоряжение мэра и землю на 49 лет и только после этого стали строить. Это не то что сначала было построено, а потом согласовано. Когда мэром стал Сергей Семенович [Собянин], был анонсирован льготный выкуп земли – и мы выкупили землю. На «Молодежной» будет транспортный пересадочный узел (ТПУ), и мы готовы участвовать в конкурсе по интеграции пространства.

Полная версия материала доступна на сайте https://www.vedomosti.ru

Источник